Съобщение

**Hauptmann** · 21-01-2004, 14:59

Речта на Чърчил във Фултън на 5 март 1946 г.:

Я счастлив, что прибыл сегодня в Вестминстерский колледж и что вы присвоили мне ученую степень. Название «Вестминстер» мне кое-что говорит. Кажется, что я его где-то слышал. Ведь именно в Вестминстере я получил львиную долю своего образования в области политики, диалектики, риторики, ну и еще кое в чем. В сущности, мы с вами получили образование в одних и тех же или схожих учебных заведениях.

Также честь, возможно почти уникальная, для частного лица - быть представленным академической аудитории президентом Соединенных Штатов. Обремененный множеством различных забот и обязанностей, которых он не жаждет, но от которых не бежит, президент проделал путь в 1000 миль для того, чтобы почтить своим присутствием нашу сегодняшнюю встречу и подчеркнуть ее значение, дав мне возможность обратиться к этой родственной стране, моим соотечественникам по ту сторону океана, а, может быть, еще и к некоторым другим странам.

Президент уже сказал вам о своем желании, которое, я уверен, совпадает с вашим, - чтобы я в полной мере был волен дать вам мой честный и верный совет в эти беспокойные и смутные времена.

Я, разумеется, воспользуюсь этой предоставленной мне свободой и чувствую себя тем более вправе сделать это, что какие бы то ни было личные амбиции, которые я мог иметь в мои молодые годы, давно удовлетворены сверх моих самых больших мечтаний. Должен, однако, заявить со всей определенностью, что у меня нет ни официального поручения, ни статуса для такого рода выступления и я говорю только от своего имени. Так что перед вами только то, что вы видите.

Поэтому я могу позволить себе, пользуясь опытом прожитой мною жизни, размышлять о проблемах, осаждающих нас сразу после нашей полной победы на полях сражений, и попытаться изо всех сил обеспечить сохранение того, что было добыто с такими жертвами и страданиями во имя грядущей славы и безопасности человечества.

Соединенные Штаты находятся в настоящее время на вершине всемирной мощи. Сегодня торжественный момент для американской демократии, ибо вместе со своим превосходством в силе она приняла на себя и неимоверную ответственность перед будущим. Оглядываясь вокруг, вы должны ощущать не только чувство исполненного долга, но и беспокойство о том, что можете оказаться не на уровне того, что от вас ожидается. Благоприятные возможности налицо, и они полностью ясны для обеих наших стран. Отвергнуть их, проигнорировать или же без пользы растратить означало бы навлечь на себя бесконечные упреки грядущих времен.

Постоянство мышления, настойчивость в достижении цели и великая простота решений должны направлять и определять поведение англоязычных стран в мирное время, как это было во время войны. Мы должны, и, думаю, сможем, оказаться на высоте этого жесткого требования.

Когда американские военные сталкиваются с какой-либо серьезной ситуацией, они обычно предваряют свои директивы словами «общая стратегическая концепция». В этом есть своя мудрость, поскольку наличие такой концепции ведет к ясности мышления. Общая стратегическая концепция, которой мы должны придерживаться сегодня, есть не что иное, как безопасность и благополучие, свобода и прогресс всех семейных очагов, всех людей во всех странах. Я имею в виду прежде всего миллионы коттеджей и многоквартирных домов, обитатели которых, невзирая на превратности и трудности жизни, стремятся оградить домочадцев от лишений и воспитать свою семью в боязни перед Господом или основываясь на этических принципах, которые часто играют важную роль. Чтобы обеспечить безопасность этих бесчисленных жилищ, они должны быть защищены от двух главных бедствий - войны и тирании. Всем известно страшное потрясение, испытываемое любой семьей, когда на ее кормильца, который ради нее трудится и преодолевает тяготы жизни, обрушивается проклятие войны. Перед нашими глазами зияют ужасные разрушения Европы, со всеми ее былыми ценностями, и значительной части Азии. Когда намерения злоумышленных людей либо агрессивные устремления мощных держав уничтожают во многих районах мира основы цивилизованного общества, простые люди сталкиваются с трудностями, с которыми они не могут справиться. Для них все искажено, поломано или вообще стерто в порошок.

Стоя здесь в этот тихий день, я содрогаюсь при мысли о том, что происходит в реальной жизни с миллионами людей и что произойдет с ними, когда планету поразит голод. Никто не может просчитать то, что называют «неисчислимой суммой человеческих страданий». Наша главная задача и обязанность - оградить семьи простых людей от ужасов и несчастий еще одной войны. В этом мы все согласны.

Наши американские военные коллеги, после того как они определили «общую стратегическую концепцию» и просчитали все наличные ресурсы, всегда переходят к следующему этапу - поискам средств ее реализации. В этом вопросе также имеется общепринятое согласие. Уже образована всемирная организация с основополагающей целью предотвратить войну. ООН, преемница Лиги Наций с решающим добавлением к ней США и всем, что это означает, уже начала свою работу. Мы обязаны обеспечить успех этой деятельности, чтобы она была реальной, а не фиктивной, чтобы эта организация представляла из себя силу, способную действовать, а не просто сотрясать воздух, и чтобы она стала подлинным Храмом Мира, в котором можно будет развесить боевые щиты многих стран, а не просто рубкой мировой вавилонской башни. Прежде чем мы сможем освободиться от необходимости национальных вооружений в целях самосохранения, мы должны быть уверены, что наш храм построен не на зыбучих песках или трясине, а на твердой скалистой основе. Все, у кого открыты глаза, знают, что наш путь будет трудным и долгим, но если мы будем твердо следовать тому курсу, которому следовали в ходе двух мировых войн (и, к сожалению, не следовали в промежутке между ними), то у меня нет сомнений в том, что в конце концов мы сможем достичь нашей общей цели.

Здесь у меня имеется и практическое предложение к действию. Суды не могут работать без шерифов и констеблей. Организацию Объединенных Наций необходимо немедленно начать оснащать международными вооруженными силами. В таком деле мы можем продвигаться только постепенно, но начать должны сейчас. Я предлагаю, чтобы всем государствам было предложено предоставить в распоряжение Всемирной Организации некоторое количество военно-воздушных эскадрилий. Эти эскадрильи готовились бы в своих собственных странах, но перебрасывались бы в порядке ротации из одной страны в другую. Летчики носили бы военную форму своих стран, но с другими знаками различия. От них нельзя было бы требовать участия в военных действиях против своей собственной страны, но во всех других отношениях ими руководила бы Всемирная Организация. Начать создавать такие силы можно было бы на скромном уровне и наращивать их по мере роста доверия. Я хотел, чтобы это было сделано после первой мировой войны, и искренне верю, что это можно сделать и сейчас.

Однако было бы неправильным и неосмотрительным доверять секретные сведения и опыт создания атомной бомбы, которыми в настоящее время располагают Соединенные Штаты, Великобритания и Канада, Всемирной Организации, еще пребывающей в состоянии младенчества. Было бы преступным безумием пустить это оружие по течению во все еще взбудораженном и необъединенном мире. Ни один человек ни в одной стране не стал спать хуже от того, что сведения, средства и сырье для создания этой бомбы сейчас сосредоточены в основном в американских руках. Не думаю, что мы спали бы сейчас столь спокойно, если бы ситуация была обратной и какое-нибудь коммунистическое или неофашистское государство монополизировало на некоторое время это ужасное средство. Одного страха перед ним уже было бы достаточно тоталитарным системам для того, чтобы навязать себя свободному демократическому миру. Ужасающие последствия этого не поддавались бы человеческому воображению. Господь повелел, чтобы этого не случилось, и у нас есть еще время привести наш дом в порядок до того, как такая опасность возникнет. Но даже в том случае, если мы не пожалеем никаких усилий, мы все равно должны будем обладать достаточно разительным превосходством, чтобы иметь эффективные устрашающие средства против его применения или угрозы такого применения другими странами. В конечном счете, когда подлинное братство людей получило бы реальное воплощение в виде некоей Всемирной Организации, которая обладала бы всеми необходимыми практическими средствами, чтобы сделать ее эффективной, такие полномочия могли бы быть переданы ей.

Теперь я подхожу ко второй опасности, которая подстерегает семейные очаги и простых людей, а именно - тирании. Мы не можем закрывать глаза на то, что свободы, которыми пользуются граждане во всей Британской империи, не действуют в значительном числе стран; некоторые из них весьма могущественны. В этих государствах власть навязывается простым людям всепроникающими полицейскими правительствами. Власть государства осуществляется без ограничения диктаторами либо тесно сплоченными олигархиями, которые властвуют с помощью привилегированной партии и политической полиции. В настоящее время, когда трудностей все еще так много, в наши обязанности не может входить насильственное вмешательство во внутренние дела стран, с которыми мы не находимся в состоянии войны. Мы должны неустанно и бесстрашно провозглашать великие принципы свободы и прав человека, которые представляют собой совместное наследие англоязычного мира и которые в развитие Великой Хартии, Билля о правах, закона Хабеас Корпус, суда присяжных и английского общего права обрели свое самое знаменитое выражение в Декларации Независимости. Они означают, что народ любой страны имеет право и должен быть в силах посредством конституционных действий, путем свободных нефальсифицированных выборов с тайным голосованием выбрать или изменить характер или форму правления, при котором он живет; что господствовать должны свобода слова и печати; что суды, независимые от исполнительной власти и не подверженные влиянию какой-либо партии, должны проводить в жизнь законы, которые получили одобрение значительного большинства населения либо освящены временем или обычаями. Это основополагающие права на свободу, которые должны знать в каждом доме. Таково послание британского и американского народов всему человечеству. Давайте же проповедовать то, что мы делаем, и делать то, что мы проповедуем.

Итак, я определил две главные опасности, угрожающие семейным очагам людей. Я не говорил о бедности и лишениях, которые зачастую тревожат людей больше всего. Но если устранить опасности войны и тирании, то, несомненно, наука и сотрудничество в ближайшие несколько лет, максимум несколько десятилетий принесут миру, прошедшему жестокую школу войны, рост материального благосостояния, невиданный в истории человечества. В настоящее время, в этот печальный и оцепеняющий момент, нас угнетают голод и уныние, наступившие после нашей колоссальной борьбы. Но это все пройдет, и, может быть, быстро, и нет никаких причин, кроме человеческой глупости и бесчеловечного преступления, которые не дали бы всем странам без исключения воспользоваться наступлением века изобилия. Я часто привожу слова, которые пятьдесят лет назад слышал от великого американского оратора ирландского происхождения и моего друга Б¸рка Кокрана: «На всех всего достаточно. Земля - щедрая мать. Она даст полное изобилие продовольствия для всех своих детей, если только они будут ее возделывать в справедливости и мире».

Итак, до сих пор мы в полном согласии. Сейчас, продолжая пользоваться методикой нашей общей стратегической концепции, я подхожу к тому главному, что хотел здесь сказать. Ни эффективное предотвращение войны, ни постоянное расширение влияния Всемирной Организации не могут быть достигнуты без братского союза англоязычных народов. Это означает особые отношения между Британским Содружеством и Британской империей и Соединенными Штатами. У нас нет времени для банальностей, и я дерзну говорить конкретно. Братский союз требует не только роста дружбы и взаимопонимания между нашими родственными системами общества, но и продолжения тесных связей между нашими военными, которые должны вести к совместному изучению потенциальных опасностей, совместимости вооружений и военных уставов, а также обмену офицерами и курсантами военно-технических колледжей. Это также означало бы дальнейшее использование уже имеющихся средств для обеспечения взаимной безопасности путем совместного пользования всеми военно-морскими и военно-воздушными базами. Это, возможно, удвоило бы мобильность американского флота и авиации. Это намного повысило бы мобильность вооруженных сил Британской империи, а также, по мере того как мир успокоится, дало бы значительную экономию финансовых средств. Уже сейчас мы совместно пользуемся целым рядом островов; в близком будущем и другие острова могут перейти в совместное пользование. США уже имеют постоянное соглашение об обороне с доминионом Канада, которая глубоко предана Британскому Содружеству и империи. Это соглашение более действенно, чем многие из тех, которые часто заключались в рамках формальных союзов. Этот принцип следует распространить на все страны Британского Содружества с полной взаимностью. Так, и только так мы сможем, чтобы ни случилось, обезопасить себя и работать вместе во имя высоких и простых целей, которые дороги нам и не вредны никому. На самом последнем этапе может реализоваться (и, я считаю, в конечном счете реализуется) и идея об общем гражданстве, но этот вопрос мы вполне можем оставить на усмотрение судьбы, чью протянутую нам навстречу руку столь многие из нас уже ясно видят.

Есть, однако, один важный вопрос, который мы должны себе задать. Будут ли особые отношения между США и Британским Содружеством совместимы с основополагающей верностью Всемирной Организации? Мой ответ: такие отношения, напротив, представляют собой, вероятно, единственное средство, с помощью которого эта организация сможет обрести статус и силу. Уже существуют особые отношения между США и Канадой и южноамериканскими республиками. У нас также имеется заключенный на 20 лет договор о сотрудничестве и взаимной помощи с Россией. Я согласен с министром иностранных дел Великобритании г-ном Бевином, что этот договор, в той степени, в какой это зависит от нас, может быть заключен и на 50 лет. Нашей единственной целью является взаимная помощь и сотрудничество. Наш союз с Португалией действует с 1384 года и дал плодотворные результаты в критические моменты минувшей войны. Ни одно из этих соглашений не входит в противоречие с общими интересами всемирного соглашения. Напротив, они могут помогать работе Всемирной Организации. «В доме Господа всем хватит места». Особые отношения между Объединенными Нациями, которые не имеют агрессивной направленности против какой-либо страны и не несут в себе планов, несовместимых с Уставом Организации Объединенных Наций, не только не вредны, но полезны и, я полагаю, необходимы.

Я уже говорил о Храме Мира. Возводить этот Храм должны труженики из всех стран. Если двое из этих строителей особенно хорошо знают друг друга и являются старыми друзьями, если их семьи перемешаны и, цитируя умные слова, которые попались мне на глаза позавчера, - «если у них есть вера в цели друг друга, надежда на будущее друг друга и снисхождение к недостаткам друг друга», - то почему они не могут работать вместе во имя общей цели как друзья и партнеры? Почему они не могут совместно пользоваться орудиями труда и таким образом повысить трудоспособность друг друга? Они не только могут, но и должны это делать, иначе Храм не будет возведен либо рухнет после постройки бездарными учениками, и мы будем снова, уже в третий раз, учиться в школе войны, которая будет несравненно более жестокой, чем та, из которой мы только что вышли.

Могут вернуться времена средневековья, и на сверкающих крыльях науки может вернуться каменный век, и то, что сейчас может пролиться на человечество безмерными материальными благами, может привести к его полному уничтожению. Я поэтому взываю: будьте бдительны. Быть может, времени осталось уже мало. Давайте не позволим событиям идти самотеком, пока не станет слишком поздно. Если мы хотим, чтобы был такой братский союз, о котором я только что говорил, со всей той дополнительной мощью и безопасностью, которые обе наши страны могут из него извлечь, давайте сделаем так, чтобы это великое дело стало известным повсюду и сыграло свою роль в укреплении основ мира. Лучше предупреждать болезнь, чем лечить ее.

На картину мира, столь недавно озаренную победой союзников, пала тень. Никто не знает, что Советская Россия и ее международная коммунистическая организация намереваются сделать в ближайшем будущем и каковы пределы, если таковые существуют, их экспансионистским и верообратительным тенденциям. Я глубоко восхищаюсь и чту доблестный русский народ и моего товарища военного времени маршала Сталина. В Англии - я не сомневаюсь, что и здесь тоже, - питают глубокое сочувствие и добрую волю ко всем народам России и решимость преодолеть многочисленные разногласия и срывы во имя установления прочной дружбы. Мы понимаем, что России необходимо обеспечить безопасность своих западных границ от возможного возобновления германской агрессии. Мы рады видеть ее на своем законном месте среди ведущих мировых держав. Мы приветствуем ее флаг на морях. И прежде всего мы приветствуем постоянные, частые и крепнущие связи между русским и нашими народами по обе стороны Атлантики. Однако я считаю своим долгом изложить вам некоторые факты - уверен, что вы желаете, чтобы я изложил вам факты такими, какими они мне представляются, - о нынешнем положении в Европе.

От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес. По ту сторону занавеса все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы - Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София. Все эти знаменитые города и население в их районах оказались в пределах того, что я называю советской сферой, все они в той или иной форме подчиняются не только советскому влиянию, но и значительному и все возрастающему контролю Москвы. Только Афины с их бессмертной славой могут свободно определить свое будущее на выборах с участием британских, американских и французских наблюдателей. Польское правительство, находящееся под господством русских, поощряется к огромным и несправедливым посягательствам на Германию, что ведет к массовым изгнаниям миллионов немцев в прискорбных и невиданных масштабах. Коммунистические партии, которые были весьма малочисленны во всех этих государствах Восточной Европы, достигли исключительной силы, намного превосходящей их численность, и всюду стремятся установить тоталитарный контроль. Почти все эти страны управляются полицейскими правительствами, и по сей день, за исключением Чехословакии, в них нет подлинной демократии. Турция и Персия глубоко обеспокоены и озабочены по поводу претензий, которые к ним предъявляются, и того давления, которому они подвергаются со стороны правительства Москвы. В Берлине русские предпринимают попытки создать квазикоммунистическую партию в своей зоне оккупированной Германии посредством предоставления специальных привилегий группам левых немецких лидеров.

После боев в июне прошлого года американская и британская армии в соответствии с достигнутым ранее соглашением отошли на Запад по фронту протяженностью почти в 400 миль на глубину, достигшую в некоторых случаях 150 миль, с тем чтобы наши русские союзники заняли эту обширную территорию, которую завоевали западные демократии.

Если сейчас Советское правительство попытается сепаратными действиями создать в своей зоне прокоммунистическую Германию, это вызовет новые серьезные затруднения в британской и американской зонах и даст побежденным немцам возможность устроить торг между Советами и западными демократиями. Какие бы выводы ни делать из этих фактов, - а все это факты, - это будет явно не та освобожденная Европа, за которую мы сражались. И не Европа, обладающая необходимыми предпосылками для создания прочного мира.

Безопасность мира требует нового единства в Европе, от которого ни одну сторону не следует отталкивать навсегда. От ссор этих сильных коренных рас в Европе происходили мировые войны, свидетелями которых мы являлись или которые вспыхивали в прежние времена. Дважды в течение нашей жизни Соединенные Штаты против своих желаний и традиций и в противоречии с аргументами, которые невозможно не понимать, втягивались непреодолимыми силами в эти войны для того, чтобы обеспечить победу правого дела, но только после ужасной бойни и опустошений. Дважды Соединенные Штаты были вынуждены посылать на войну миллионы своих молодых людей за Атлантический океан. Но в настоящее время война может постичь любую страну, где бы она ни находилась между закатом и рассветом. Мы, безусловно, должны действовать с сознательной целью великого умиротворения Европы в рамках Организации Объединенных Наций и в соответствии с ее Уставом. Это, по моему мнению, политика исключительной важности.

По другую сторону «железного занавеса», который опустился поперек Европы, другие причины для беспокойства. В Италии деятельность коммунистической партии серьезно скована необходимостью поддерживать претензии обученного коммунистами маршала Тито на бывшую итальянскую территорию в центре Адриатики. Тем не менее ситуация в Италии остается неопределенной. Опять-таки невозможно представить восстановленную Европу без сильной Франции. Всю свою жизнь я выступал за существование сильной Франции и никогда, даже в самые мрачные времена, не терял веры в ее будущее. И сейчас я не теряю этой веры. Однако во многих странах по всему миру вдалеке от границ России созданы коммунистические пятые колонны, которые действуют в полном единстве и абсолютном подчинении директивам, которые они получают из коммунистического центра. За исключением Британского Содружества и Соединенных Штатов, где коммунизм находится в стадии младенчества, коммунистические партии, или пятые колонны, представляют собой все возрастающий вызов и опасность для христианской цивилизации. Все это тягостные факты, о которых приходится говорить сразу же после победы, одержанной столь великолепным товариществом по оружию во имя мира и демократии. Но было бы в высшей степени неразумно не видеть их, пока еще осталось время. Озабоченность также вызывают перспективы на Дальнем Востоке, особенно в Маньчжурии. Соглашение, достигнутое в Ялте, к которому я был причастен, было чрезвычайно благоприятным для России. Но оно было заключено в то время, когда никто не мог сказать, что война закончится летом или осенью 1945 года, и когда ожидалось, что война с Японией будет идти в течение 18 месяцев после окончания войны с Германией. В вашей стране вы настолько хорошо информированы о Дальнем Востоке и являетесь такими верными друзьями Китая, что мне нет необходимости распространяться на тему о положении там.

Я чувствовал себя обязанным обрисовать вам тень, которая и на Западе, и на Востоке падает на весь мир. Во время заключения Версальского договора я был министром и близким другом

г-на Ллойд Джорджа, который возглавлял делегацию Великобритании в Версале. Я не соглашался со многим из того, что было там сделано, но у меня отложилось очень яркое впечатление от ситуации того времени, и мне больно сопоставлять ее с нынешней. Это были времена больших ожиданий и безграничной уверенности в том, что войн больше не будет и что Лига Наций станет всемогущей. Сегодня я не вижу и не чувствую такой уверенности и таких надежд в нашем измученном мире.

С другой стороны, я гоню от себя мысль, что новая война неизбежна, тем более в очень недалеком будущем. И именно потому, что я уверен, что наши судьбы в наших руках и мы в силах спасти будущее, я считаю своим долгом высказаться по этому вопросу, благо у меня есть случай и возможность это сделать. Я не верю, что Россия хочет войны. Чего она хочет, так это плодов войны и безграничного распространения своей мощи и доктрин. Но о чем мы должны подумать здесь сегодня, пока еще есть время, так это о предотвращении войн навечно и создании условий для свободы и демократии как можно скорее во всех странах. Наши трудности и опасности не исчезнут, если мы закроем на них глаза или просто будем ждать, что произойдет, или будем проводить политику умиротворения. Нам нужно добиться урегулирования, и чем больше времени оно займет, тем труднее оно пойдет и тем более грозными станут перед нами опасности. Из того, что я наблюдал в поведении наших русских друзей и союзников во время войны, я вынес убеждение, что они ничто не почитают так, как силу, и ни к чему не питают меньше уважения, чем к военной слабости. По этой причине старая доктрина равновесия сил теперь непригодна. Мы не можем позволить себе - насколько это в наших силах - действовать с позиций малого перевеса, который вводит во искушение заняться пробой сил. Если западные демократии будут стоять вместе в своей твердой приверженности принципам Устава Организации Объединенных Наций, их воздействие на развитие этих принципов будет громадным и вряд ли кто бы то ни был сможет их поколебать. Если, однако, они будут разъединены или не смогут исполнить свой долг и если они упустят эти решающие годы, тогда и в самом деле нас постигнет катастрофа.

В прошлый раз, наблюдая подобное развитие событий, я взывал во весь голос к своим соотечественникам, ко всему миру, но никто не пожелал слушать. До 1933-го или даже до 1935 года Германию можно было уберечь от той страшной судьбы, которая ее постигла, и мы были бы избавлены от тех несчастий, которые Гитлер обрушил на человечество. Никогда еще в истории не было войны, которую было бы легче предотвратить своевременными действиями, чем та, которая только что разорила огромные области земного шара. Ее, я убежден, можно было предотвратить без единого выстрела, и сегодня Германия была бы могущественной, процветающей и уважаемой страной; но тогда меня слушать не пожелали, и один за другим мы оказались втянутыми в ужасный смерч. Мы не должны позволить такому повториться.

Сейчас этого можно добиться только путем достижения сегодня, в 1946 году, хорошего взаимопонимания с Россией по всем вопросам под общей эгидой Организации Объединенных Наций, поддерживая с помощью этого всемирного инструмента это доброе понимание в течение многих лет, опираясь на всю мощь англоязычного мира и всех тех, кто с ним связан. Пусть никто не недооценивает внушительную силу Британской империи и Содружества. Пусть вы видите на нашем острове 46 миллионов человек, которые испытывают трудности с продовольствием, и пусть у нас есть сложности с восстановлением нашей промышленности и экспортной торговли после 6 лет беззаветных военных усилий, не думайте, что мы не сможем пройти через эту мрачную полосу лишений так же, как мы прошли через славные годы страданий, или что через полвека нас не будет 70 или 80 миллионов, проживающих по всему миру и единых в деле защиты наших традиций, нашего образа жизни и тех вселенских ценностей, которые мы с вами исповедуем. Если население Британского Содружества и Соединенных Штатов будет действовать совместно, при всем том, что такое сотрудничество означает в воздухе, на море, в науке и экономике, то будет исключен тот неспокойный, неустойчивый баланс сил, который искушал бы на амбиции или авантюризм. Напротив, будет совершенная уверенность в безопасности. Если мы будем добросовестно соблюдать Устав Организации Объединенных Наций и двигаться вперед со спокойной и трезвой силой, не претендуя на чужие земли и богатства и не стремясь установить произвольный контроль над мыслями людей, если все моральные и материальные силы Британии объединятся с вашими в братском союзе, то откроются широкие пути в будущее - не только для нас, но и для всех, не только на наше время, но и на век вперед.

:noway:

**Hauptmann** · 21-01-2004, 15:09

Черчилль стоит теперь на позиции поджигателей войны

Интервю с др. Й. В. Сталин, "Правда", 14 март 1946 г.

Вопрос. Как вы расцениваете последнюю речь г-на Черчилля, произнесенную им в Соединенных Штатах Америки?

Ответ. Я расцениваю ее как опасный факт, рассчитанный на то, чтобы посеять семена раздора между союзными государствами и затруднить их сотрудничество.

Вопрос. Можно ли считать, что речь г-на Черчилля причиняет ущерб делу мира и безопасности?

Ответ. Безусловно, да. По сути дела г-н Черчилль стоит теперь на позиции поджигателей войны. И г-н Черчилль здесь не одинок - у него имеются друзья не только в Англии, но и в Соединенных Штатах Америки.

Следует отметить, что г-н Черчилль и его друзья поразительно напоминают в этом отношении Гитлера и его друзей. Гитлер начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Г-н Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы всего мира. Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к тому выводу, что немцы, как единственно полноценная нация, должны господствовать над другими нациями. Английская расовая теория приводит г-на Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные, должны господствовать над остальными нациями мира.

По сути дела г-н Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда все будет в порядке, - в противном случае неизбежна война.

Но нации проливали кровь в течение пяти лет жестокой войны ради свободы и независимости своих стран, а не ради того, чтобы заменить господство гитлеров господством черчиллей. Вполне вероятно поэтому, что нации, не говорящие на английском языке и составляющие вместе с тем громадное большинство населения мира, не согласятся пойти в новое рабство.

Трагедия г-на Черчилля состоит в том, что он, как закоренелый тори, не понимает этой простой и очевидной истины.

Несомненно, что установка

г-на Черчилля есть установка на войну, призыв к войне с СССР. Ясно также и то, что такая установка г-на Черчилля несовместима с существующим союзным договором между Англией и СССР. Правда, г-н Черчилль для того, чтобы запутать читателей, мимоходом заявляет, что срок советско-английскою договора о взаимопомощи и сотрудничестве вполне можно было бы и продлить до 50 лет. Но как совместить подобное заявление г-на Черчилля с его установкой на войну с СССР, с его проповедью войны против СССР? Ясно, что эти вещи никак нельзя совместить. И если г-н Черчилль, призывающий к войне с Советским Союзом, считает вместе с тем возможным продление срока англо-советского договора до 50 лет, то это значит, что он рассматривает этот договор, как пустую бумажку, нужную ему лишь для того, чтобы прикрыть ею и замаскировать свою антисоветскую установку. Поэтому нельзя относиться серьезно к фальшивым заявлениям друзей г-на Черчилля в Англии о продлении срока советско-английского договора до 50 и больше лет. Продление срока договора не имеет смысла, если одна из сторон нарушает договор и превращает его в пустую бумажку.

Вопрос. Как вы расцениваете ту часть речи г-на Черчилля, где он нападает на демократический строй соседних с нами европейских государств и где он критикует добрососедские взаимоотношения, установившиеся между этими государствами и Советским Союзом?

Ответ. Эта часть речи г-на Черчилля представляет смесь элементов клеветы с элементами грубости и бестактности. Г-н Черчилль утверждает, что «Варшава. Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София - все эти знаменитые города и население в их районах находятся в советской сфере и все подчиняются в той или иной форме не только советскому влиянию, но и в значительной степени увеличивающемуся контролю Москвы».

Г-н Черчилль квалифицирует все это, как не имеющие границ «экспансионистские тенденции» Советского Союза.

Не требуется особого труда, чтобы показать, что г-н Черчилль грубо и беспардонно клевещет здесь как на Москву, так и на поименованные соседние с СССР государства.

Во-первых, совершенно абсурдно говорить об исключительном контроле СССР в Вене и Берлине, где имеются Союзные контрольные советы из представителей четырех государств и где СССР имеет лишь 1/4 часть голосов. Бывает, что иные люди не могут не клеветать, но надо все-таки знать меру.

Во-вторых, нельзя забывать следующего обстоятельства. Немцы произвели вторжение в СССР через Финляндию, Польшу, Румынию, Болгарию, Венгрию. Немцы могли произвести вторжение через эти страны потому, что в этих странах существовали тогда правительства, враждебные Советскому Союзу. В результате немецкого вторжения Советский Союз безвозвратно потерял в боях с немцами, а также благодаря немецкой оккупации и угону советских людей на немецкую каторгу - около семи миллионов человек. Иначе говоря, Советский Союз потерял людьми в несколько раз больше, чем Англия и Соединенные Штаты Америки, вместе взятые. Возможно, что кое-где склонны предать забвению эти колоссальные жертвы советского народа, обеспечившие освобождение Европы от гитлеровского ига. Но Советский Союз не может забыть о них. Спрашивается, что же может быть удивительного в том, что Советский Союз, желая обезопасить себя на будущее время, старается добиться того, чтобы в этих странах существовали правительства, лояльно относящиеся к Советскому Союзу? Как можно, не сойдя с ума, квалифицировать эти мирные стремления Советского Союза, как экспансионистские тенденции нашего государства?

Г-н Черчилль утверждает далее, что «Польское правительство, находящееся под господством русских, поощрялось к огромным и несправедливым посягательствам на Германию».

Здесь что ни слово, то грубая и оскорбительная клевета. Современной демократической Польшей руководят выдающиеся люди. Они доказали на деле, что умеют защищать интересы и достоинство родины так, как не умели это делать их предшественники. Какое имеется у г-на Черчилля основание утверждать, что руководители современной Польши могут допустить в своей стране «господство» представителей каких бы то ни было иностранных государств? Не потому ли клевещет здесь г-н Черчилль на «русских», что имеет намерение посеять семена раздора в отношениях между Польшей и Советским Союзом?..

Г-н Черчилль недоволен, что Польша сделала поворот в своей политике в сторону дружбы и союза с СССР. Было время, когда во взаимоотношениях между Польшей и СССР преобладали элементы конфликтов и противоречий. Это обстоятельство давало возможность государственным деятелям вроде г-на Черчилля играть на этих противоречиях, подбирать к рукам Польшу под видом защиты от русских, запугивать Россию призраком войны между нею и Польшей и сохранять за собою позицию арбитра. Но это время ушло в прошлое, ибо вражда между Польшей и Россией уступила место дружбе между ними, а Польша, современная демократическая Польша, не желает быть больше игральным мячом в руках иностранцев. Мне кажется, что именно это обстоятельство приводит г-на Черчилля в раздражение и толкает его к грубым, бестактным выходкам против Польши. Шутка ли сказать: ему не дают играть за чужой счет...

Что касается нападок г-на Черчилля на Советский Союз, в связи с расширением западных границ Польши за счет захваченных в прошлом немцами польских территорий, то здесь, как мне кажется, он явным образом передергивает карты. Как известно, решение о западных границах Польши было принято на Берлинской конференции трех держав на основе требований Польши. Советский Союз неоднократно заявлял, что он считает требования Польши правильными и справедливыми. Вполне вероятно, что г-н Черчилль недоволен этим решением. Но почему г-н Черчилль, не жалея стрел против позиции русских в этом допросе, скрывает от своих читателей тот факт, что решение было принято на Берлинской конференции единогласно, что за решение голосовали не только русские, но также англичане и американцы? Для чего понадобилось г-ну Черчиллю вводить людей в заблуждение?

Г-н Черчилль утверждает дальше, что «коммунистические партии, которые были очень незначительны во всех этих восточных государствах Европы, достигли исключительной силы, намного превосходящей их численность, и стремятся всюду установить тоталитарный контроль, полицейские правительства превалируют почти во всех этих странах и до настоящего времени, за исключением Чехословакии, в них не существует никакой подлинной демократии».

Как известно, в Англии управляет ныне государством одна партия, партия лейбористов, причем оппозиционные партии лишены права участвовать в правительстве Англии. Это называется у г-на Черчилля подлинным демократизмом. В Польше, Румынии, Югославии, Болгарии, Венгрии управляет блок нескольких партий - от четырех до шести партий, причем оппозиции, если она является более или менее лояльной, обеспечено право участия в правительстве. Это называется у г-на Черчилля тоталитаризмом, тиранией, полицейщиной. Почему, на каком основании, - не ждите ответа от г-на Черчилля. Г-н Черчилль не понимает, в какое смешное положение он ставит себя своими крикливыми речами о тоталитаризме, тирании, полицейщине.

Г-ну Черчиллю хотелось бы, чтобы Польшей управлял Соснковский и Андерс, Югославией - Михайлович и Павелич, Румынией - князь Штирбей и Радеску, Венгрией и Австрией - какой-нибудь король из дома Габсбургов и т. п. Г-н Черчилль хочет уверить нас, что эти господа из фашистской подворотни могут обеспечить «подлинный демократизм». Таков «демократизм» г-на Черчилля.

Г-н Черчилль бродит около правды, когда он говорит о росте влияния коммунистических партий в Восточной Европе. Следует однако заметить, что он не совсем точен. Влияние коммунистических партий выросло не только в Восточной Европе, но почти во всех странах Европы, где раньше господствовал фашизм (Италия, Германия, Венгрия, Болгария, Финляндия) или где имела место немецкая, итальянская или венгерская оккупация (Франция, Бельгия, Голландия, Норвегия, Дания, Польша, Чехословакия, Югославия, Греция, Советский Союз и т. п.).

Рост влияния коммунистов нельзя считать случайностью. Он представляет вполне закономерное явление. Влияние коммунистов выросло потому, что в тяжелые годы господства фашизма в Европе коммунисты оказались надежными, смелыми, самоотверженными борцами против фашистского режима, за свободу народов. Г-н Черчилль иногда вспоминает в своих речах о «простых людях из небольших домов», по-барски похлопывая их по плечу и прикидываясь их другом. Но эти люди не такие уж простые, как может показаться на первый взгляд. У них, у «простых людей», есть свои взгляды, своя политика, и они умеют постоять за себя. Это они, миллионы этих «простых людей», забаллотировали в Англии г-на Черчилля и его партию, отдав свои голоса лейбористам. Это они, миллионы этих «простых людей», изолировали в Европе реакционеров, сторонников сотрудничества с фашизмом и отдали предпочтение левым демократическим партиям. Это они, миллионы этих «простых людей», испытав коммунистов в огне борьбы и сопротивления фашизму, - решили, что коммунисты вполне заслушивают доверие народа. Так выросло влияние коммунистов в Европе. Таков закон исторического развития.

Конечно, г-ну Черчиллю не нравится такое развитие событий, и он бьет тревогу, апеллируя к силе. Но ему так же не нравилось появление советского режима в России после первой мировой войны. Он так же бил тогда тревогу и организовал военный поход «14 государств» против России, поставив себе целью повернуть назад колесо истории. Но история оказалась сильнее черчиллевской интервенции, и донкихотские замашки г-на Черчилля привели к тому, что он потерпел тогда полное поражение. Я не знаю, удастся ли г-ну Черчиллю и его друзьям организовать после второй мировой войны новый поход против «Восточной Европы». Но если им это удастся, - что мало вероятно, ибо миллионы «простых людей» стоят на страже дела мира, - то можно с уверенностью сказать, что они будут биты так же, как они были биты в прошлом, 26 лет тому назад.

:evil:

**gollum** · 21-01-2004, 17:42

Много интересна тема и изложение.
Бих добавил набързо само няколко неща:

Hauptmann написа:
Добре известната сентенция гласи, че “най-много се лъже преди избора, по-време на война и след лов”. Има обаче една война, съпровеждана от лъжи още преди началото си, по време на своя ход и след като отдавна вече е приключила.

Това приляга изключително точно на тази война, доколкото това беше именно пропагандна война на пръво място - и двете страни я водят именно като война на култури, цивилизаии или начин на живот (въпреки че, всъщност става въпрос повече за идеология). Но лъжите съпровождат всички конфликти по определение - в конфликта винаги има най-малко две страни (а винаги са повече), като всяка от тях се смята за права и вижда нещата по собствен начин - сблъсъкът между двете "визии" поражда най-малкото груби лъжи и по-трудно уловими изкривявания, а в повечето случаи и смърт.
Интересното е, че тази война до голяма степен беше спечелена с чисто културни средства - с което не искам да кажа, че икономическите проблеми нямаха значение. Много специалисти смятат, че именно икономическата немощ събори СССР и доведе САЩ допобеда (споменавам двете държави, защото те оглавяваха двата лагера, естествено, лагерите не се изчерпваха само с тяй). Но аз предпочитам да виждам малко по-различни причини - през тази война най-странното противоречие беше, че макар официално населението на Социалистическия лагер да подкрепяше своята идеология (и породената от нея култура и бит), в действителност все по силно жадуваше да живее живота на тези от Другата страна, да уподоби бита си на техния. Така че масовата култура изиграва огромна (макар и не санкционирана политически) роля в конфликта. И докато социалистическите правителства се опитват да заглушат "гласа" на "противниковата" култура и да подтиснат зародишите й у своето население, то все по-силно им отговаря по едниствения му достъпен начин - чрез пасивност и равнодушие към държавата и нейните изисквания. Поради тази причина е и неефективността на труда и целият този странен социалистически бит и култура (които все повече изчезват, макар че последиците от тях ще се забелязват дълго, предполагам).
Разбира се, подобен огледален ефект може да бъде открит и от другата страна на Желязната завеса, но той е много по-блед и безжизнен. Докато западната култура и най-вече начин на живот се ползват с тайната подкрепа на почти цялото население, то комунистическата/социалистическа идеология миат подкрепата само на част от интелектуалните кръгове на Запад. Подкрепа, понякога достегаща до абсурд, но с много малко реално отражение върху собствения им социум.
Естествено, всичко това е обощение, но ми се струва, че е близко до истината, доколкото тя може да бъде намерена.

Отделен (и според мен доста безсмислен) въпрос е кой започна Студената война. Безсмислен дотолкова, доколкото повечето войни, особено съвременните, имат определени движещи ги сили. Това не означава, че не могат да бъдат избегнати, а по-скоро че повечето пътища водят до определени сходни решения. В случая със Студената война - струва ми се, че тя е неизбежно следствие от ВСВ и пряк резултат от нея (подобно на това как ВСВ се явява пряка наследница на ПСВ). И в двата лагера на основните съюзници още през войната зреят противоречията, които след това ще ги разделят (даже по правилно ще е да се каже, че никога не са угасвали напълно).
И в речите на политиците най-много да намерим формалният повод (или дори дата), от когото да отчитаме официалното начало на войната - но не повече от това.
По интересен въпрос, поне за мен, е дали Студената война е можела да бъде избегната или пък - веднага да прерастне в гореща (все пак, по онова време подобно развитие не би довело до по-късната патова ситуация, защото атомното оръжие няма все още никакво значение).

Що се отнася до "изпадането от Историята" - не съм съгласен с това, доктолкова, доколкото историята не ми се вижда обективен процес, подчинен на определени закономерности и в този смисъл не може да се прокламира, че има един основен път на правилно развитие и които народ позволи историята му да се отклони от него е изгубен. Това схващане някак твърде ми напомня на тероията за обективното историческо развитие, просто със сменен край (вярно, че европейската цивилизация от един оммент поема по пътя на християнството и може би от това следва и разбирането и за история, което все клони към подобни централизирани лъчеви схеми).
По скоро пътищата са много и историите на всички нива постоянно се движат в различни посоки, като понякога се пресичат, друг път се развиват паралелно или дори се разбягват.

**messire Woland** · 23-01-2004, 12:56

Ако се абстрахираме от излишната политизация в началото на темата, можем да обобщим следните неща:
Тази война спокойно може да бъде наречена Трета световна война, нищо че почти не е преминавала в преки военни сблъсъци между двата лагера. Тази война е неизбежно (именно неизбежно, не заради нечия зла воля!) следствие на двете световни войни. Защо?
Първо, защото, в резултат на двете световни войни преди нея се промени разпределението на силите:
САЩ станаха световна сила във военно (ВСВ), икономическо (ПСВ) и политическо (ВСВ) отношение.
Русия/СССР беше световна сила, във военно отношение си е била винаги, в икономическо никога не е била, а в политическо стана такава след ПСВ.
Другите бивши Велики сили залязоха:
Великобритания стана сателит на САЩ;
Франция без съюзници си е обикновена второразрядна държава;
Германия след ВСВ вече не е военен фактор;
Япония - същото като Германия;
Италия - същото като Франция;
Китай - икономически и политически държавата е твърде слаба, а във военно отношение дори и сега не е била кой знае каква сила, въпреки многобройната си армия. Чак в последно време Китай започва да става сила, но още е далеч по-слаб от САЩ.
Е, след като в края на ВСВ на арената остават две сили, те имат следните възможности:
- или да намерят някакъв modus vivendi, което е изключено, предвид обстоятелството, че методите на политиката и пропагандата в двете страни винаги са представяли света черно-бял, без отсенки. Т.е., и САЩ и СССР са еднакво елементарни в политическо отношение, а пропагандата и на двете страни е еднакво безкомпромисна и безмилостна. Политическите им системи имат различия, но не чак толкова големи, колко между демократичната система във Великобритания и тоталитарната в СССР. Между другото, САЩ сега са тръгнали по пътя на самоограничаване на свободите, наистина под маската на анти-тероризма, но ...
- или да се преборят за световното господство. Което и стана.
Методите на войната също се изясняват относително бързо - Корейската война е последния пряк сблъск, тъй като е ясно, че след него вече единствената алтернатива е ядрената война. Между другото, именно САЩ там са на ръба да използват ядрено оръжие, заради онази отломка от ВСВ, некадърника МакАртър.
Борбата, в различните й аспекти:
В пропагандната/политическата сфера и двете страни са силни в началото, но с течение на времето СССР започва сигурно да губи борбата, главно поради вътрешни противоречия (Сталин, опитите за обновяване след 1956 г.) и защото извършените в миналото (най-вече от сталиновата държава) големи насилия спрямо собствения народ в крайна сметка натежават твърде много. Освен това, СССР практически не може да предложи алтернативи или някакви нови идеи, тъй като се е капсулирал изцяло в миналото. Докато САЩ са свободни и могат да променят идеите си, а гражданите могат малко или много свободно да се развиват и в културно и в политическо и в икономическо отношение.
Борбата в културната сфера е описал Голъм, така че аз няма да се спирам на нея. Като цяло, идеите на комунизма губят привлекателността си западния гражданин много бързо, а за жителите на Третия свят - в момента, в който носителите на тези идеи дойдат в земите им.
Във военната сфера нещата са подчинени на политическата, а и докато има ядрен паритет между страните, чисто военния конфликт е изключен.
Като цяло, САЩ са далеч по-агресивни от СССР в течение на цялата война, като се опитват практически да настъпват навсякъде, където им се отдаде възможност. Докато СССР по-скоро, осъзнавайки по-слабат си позиция е в настъпление само на второстепенни "фронтове", като Африка и въобще Третия свят, а в отбрана на главните си "фронтове" - политическия, културния, икономическия.

**виталий** · 05-02-2004, 17:40

Прочитай пожалуйста оба текста внимательно и не предвзято, что соврал Сталин и, что Черчиль?
Слова Черчиля:
Ни один человек ни в одной стране не стал спать хуже от того, что сведения, средства и сырье для создания этой бомбы сейчас сосредоточены в основном в американских руках. (Вспомни Японию)

Мы не можем закрывать глаза на то, что свободы, которыми пользуются граждане во всей Британской империи, не действуют в значительном числе стран (Вспомни Индию)

Мой ответ: такие отношения, напротив, представляют собой, вероятно, единственное средство, с помощью которого эта организация сможет обрести статус и силу. (Да, чувствуется, что сейчас, когда они на пике мощи, что плевали они на ООН)

После боев в июне прошлого года американская и британская армии в соответствии с достигнутым ранее соглашением отошли на Запад по фронту протяженностью почти в 400 миль на глубину, достигшую в некоторых случаях 150 миль, с тем чтобы наши русские союзники заняли эту обширную территорию, которую завоевали западные демократии. ( Как будто Русские не оставили им территории куда более обширные)

Какие бы выводы ни делать из этих фактов, - а все это факты, - это будет явно не та освобожденная Европа, за которую мы сражались. ( Но сражались не одни они)

Дважды в течение нашей жизни Соединенные Штаты против своих желаний и традиций и в противоречии с аргументами, которые невозможно не понимать, втягивались непреодолимыми силами в эти войны для того, чтобы обеспечить победу правого дела, но только после ужасной бойни и опустошений ( Да, только за поставку вооружений деньги требовали и получали)

Однако во многих странах по всему миру вдалеке от границ России созданы коммунистические пятые колонны, которые действуют в полном единстве и абсолютном подчинении директивам, которые они получают из коммунистического центра. За исключением Британского Содружества и Соединенных Штатов, где коммунизм находится в стадии младенчества, коммунистические партии, или пятые колонны, представляют собой все возрастающий вызов и опасность для христианской цивилизации. (В этих колоннах были не Русские, а представители этих государств,
которые пользовались своими правами, а в Америке например против таких людей даже была развернута «Охота не ведьм»)

являетесь такими верными друзьями Китая, что мне нет необходимости распространяться на тему о положении там. ( На , что он намекает ? Разве кто оспорит, что КНР независимая страна и дружила с СССР только до тех пор пока ей это самой было выгодно)

Чего она хочет, так это плодов войны и безграничного распространения своей мощи и доктрин.
( Даже комментировать глупо, это хочет любой)

Из того, что я наблюдал в поведении наших русских друзей и союзников во время войны, я вынес убеждение, что они ничто не почитают так, как силу, и ни к чему не питают меньше уважения, чем к военной слабости. ( Бред, бред, бред … тогда бы мы все годы холодной войны прогибались бы под США и кушали бы на завтрак жителей восточной Европы. Бред…)

или что через полвека нас не будет 70 или 80 миллионов, проживающих по всему миру (?)

Единственное, на ,что Сталин не ответил правдой, это на высказывание-
-«стремятся всюду установить тоталитарный контроль, полицейские правительства»

и ошибся- «то можно с уверенностью сказать, что они будут биты так же, как они были биты в прошлом, 26 лет тому назад.»

**dibo** · 19-02-2004, 12:45

THE WORLD WAR THAT NEVER WAS
NATO vs. THE WARSAW PACT

By Colonel (R) Wilbur E. Gray

One of the biggest "what ifs" of history was a war
between the Warsaw Pact and NATO. This hypothetical
war has been the subject of much analysis, debate and
simulation. But what were the real capabilities and
intentions of the Soviet Union?

The Warsaw Pact invasion of western Europe envisioned
a total of five fronts, using Soviet forces stationed
in the German Democratic Republic (GDR, or East
Germany), Poland and Czechoslovakia, as well as
reinforcing units from Byelorussia and the Ukraine.

The war was to consist of four stages:
At the outset of conflict, mobilization and
deployment;
An initial Warsaw Pact breakthrough of prepared NATO
defenses and prevention of counterattack;
Operations in depth and into the rear areas of the
defenders and;
Final completion of first echelon force's operations.

The initial penetration of NATO's (North Atlantic
Treaty Organization) defenses was itself divided into
three sub-stages. Those included breaking through the
defense itself, overcoming the defensive sector and
deploying the second echelon, and finally, paratroop
landings in conjunction with traditional ground
operations. The Soviets hoped to be at the French
border by the 15th day of war, taking Belgium,
Denmark, the Netherlands and the Federal Republic of
Germany (FRG) in the process and thus forcing those
countries out of the war. Two additional fronts would
then be created to smash any NATO strategic reserves
in France reach Vizcaya and the Spanish border by day
30 or 35.

That is what the Warsaw Pact high command expected. At
least, so say some of the more than 25,000 GDR
military documents that came into possession of the
Federal German Ministry of Defense on 3 October 1990,
as a result of the unification of the Germanys. Those
documents chronicle high-level Warsaw Pact staff
exercises, and what is fascinating about them is not
merely the speed at which the Soviets intended to
conduct military operations (an advance so rapid
Soviet category II and III units could not have been
mobilized and deployed). Rather, it is the fact that
from 1988 and beyond the Soviets seemed to believe
such a victory was possible only by massive initial
use of tactical nuclear weapons. Indeed, some 840
warheads were to be used, some 76 to devastate the
border area of Schleswig-Holstein alone in the
northeastern FRG. Those same exercises prepared
commanders for an initial or retaliatory NATO nuclear
strike involving 1,528 to 2,714 warheads-the exact
number expected depending on such factors as French
participation in NATO operations. Final authority for
nuclear release, and the dangerous consequences of
escalation, naturally resided in the hands of the
General Secretary of the Communist Party of the Soviet
Union.

Such revelations came as a surprise to many Western
analysts. While Soviet doctrine had always stressed
military operations in a chemical or nuclear
environment, since 1981 Warsaw Pact staff exercises
had frequently emphasized its massive conventional
arsenal for victory. Further, during the Gorbachev era
of the mid-1980s, there actually seemed to be an a
resurgent interest in defensive operations, which to
many not only indicated the effects of perestroika,
but also confidence in the conventional war fighting
option. Then in the later 80s, nuclear weapons
suddenly reappeared as a major, if not primary,
consideration in Warsaw Pact staff training.

What had happened? The massive tip of the Soviet spear
- GSFG, the Group of Soviet Forces Germany still
remained deployed in the GDR, ready for action, its
motor pools and training areas bristling with row upon
row of the latest Soviet equipment. Massive numbers of
tanks and artillery pieces still gave the GSFG
commander numerical superiority over his NATO
counterpart by margins of two- and often five-to-one.

This narrative postulates a controversial, and likely
never to be proven or disproved, answer as to why
there was this shift in Warsaw Pact strategy. The
change over to the nuclear option confirmed Soviet
recognition of the age-old struggle between quality
and quantity. Despite the vast numbers of soldiers,
tanks and cannon it deployed, GSFG as a conventional
force had failed.

Strategy of Paranoia
To understand why GSFG and other Soviet forces fell
behind those of the Western powers in their ability to
wage conventional warfare, it is necessary to
understand the complex factors that shaped the Red
Army. Taken in the right context, one can reasonably
take the deployment of GSFG to the GDR as a purely
defensive move. The Soviets were students of history
and history had demonstrated the Russian homeland has
long been a target for invasion, especially from the
west. The point is well taken when one considers the
Mongols, the Poles (a Polish army actually took Moscow
in 1610), Charles XII of Sweden, Napoleon, the British
and French in the Crimea, and especially the Germans
in two World Wars. And though merely a footnote in
Western history books, the Allied intervention into
the Russian Civil War was remembered as an attempt to
crush communism at its inception, proof positive of
Western intentions toward Moscow.

Establishing GSFG and the other groups of forces in
Eastern Europe provided a strong buffer zone that
protected a Soviet border that lacked any significant
natural barriers. It also ensured the depth of the
defensive zone was sufficient to allow the Soviet
Union enough time to mobilize for general war in the
event of an invasion from the west. GSFG and other
Soviet forces also provided legitimacy and security
for Soviet satellite governments in eastern Europe.

Germany in particular was a problem that GSFG's
stationing neatly solved. The Great Patriotic War of
World War II, with its millions of Soviet dead, had a
tremendous impact on Soviet military thinking. Dreary
old Muscovite generals and politicians could point to
the Nazi Wehrmacht and proclaim that, for the sanctity
of the Soviet Union, if not the entire world, Germany
must never again be a united country. Thus an argument
can be made and substantially supported that GSFG's
positioning in Germany was to prevent that country's
reunification rather than to be the jump-off point for
an invasion that would result in the same unification.
That the Soviet military would ever seriously consider
such action by the West is found in specific
instructions to the commander-in-chief of the Warsaw
Pact's joint armed forces, which specified his initial
wartime operational goals to be the liberation of both
the GOR and the Czech Peoples' Republic.

Conversations with former Warsaw Pact officers and
defectors provide insight that confirms Soviet
mistrust and disdain for their Warsaw Pact allies, the
GOR in particular. One former Warsaw Pact general
(known to the author) recalled a Soviet colonel
refusing to seat his commanding general at the head of
a table because it was directly under a rather large
chandelier. The Warsaw Pact general noted the
chandelier, which was in one of his country's more
luxurious old castles, had been around for centuries,
never fallen, and that his own country's president sat
under it regularly during high level meetings. The
Soviet colonel replied while that may be true, the
president was not nearly as important as his general,
who was reseated. Likewise a former GOR pilot wrote:

[italics]
The East German Air Force was entirely organized by
Soviet standards, which should have been very helpful
when flying with the Russians in exercises. The truth
was that East German pilots never spoke to Russian
controllers, except for those very few occasions where
we were scheduled to land at one of their airports .
We sometimes flew against each other in exercises,
blue against red. The Warsaw Pact wasn't even close to
what NATO is in the West. The average East German
pilot didn't speak Russian well enough to do that. The
ones that spoke Russian had taken courses at the
Russian Air Force Academy in Moscow to become squadron
or wing commanders. They routinely did the
communicating between the Russian command and the
German troops. The Soviet's security understanding
prohibited an effective way of working together.
[end of italics]

Given these facts and perceptions, one must
realistically conclude the Soviets would likely never
have gone to war with NATO unless significantly
provoked. One must also conclude Soviet perceptions of
(and desires for) minimal Warsaw Pact support also
militated against starting a war unless no other
options were available. Nevertheless, while
strategically GSFG was a defensive organization, its
planned use at the operational and tactical levels of
war was decidedly offensive. Here again Soviet
commanders looked to history, particularly the Great
Patriotic War, and those lessons indicated Russian
arms suffered most when on the defensive. History also
indicated offensive action, particularly in the
pursuit phase, not only shortened the time needed for
victory, but drastically reduced friendly losses in
men and materiel as well. Thus an immediate
counterattack after, or a preemptive strike before,
initial hostilities was deemed well within the
parameters of Soviet defensive strategy.

To the Soviets, history also made one more immutable
point: Russian arms had always been qualitatively
inferior to those of their opponents. In decisive
battles such as Narva (1704) and Tannenburg (1914),
superior Western weapons, doctrine and soldiery had
overcome Russian numbers.

The vast lands of Russia and the country's large
population, combined with a wealth of natural
resources and productive capacity, generally provided
the strategic depth that could be translated into
victory. GSFG was the premier ground and tactical
aviation force of the Soviet military. It stood as the
ultimate example of a carefully conceived cost benefit
analysis that balanced the need for the best equipment
and training available with Russia's historical
strength in numbers. The concept was to produce a
fighting force that could most efficiently and quickly
win the "next war."

When compared against NATO alliance military forces,
the Soviets believed that balance to be the perfect
"correlation of forces." It meant a system that
produced a vast quantity of less sophisticated weapons
that maximized firepower and speed. It meant a system
that produced soldiers to run them according to a
strict and rigid set of battlefield standards. And,
most importantly, it meant a system that supported
Lenin's attributed dictum: "Quantity has a quality all
its own." It was a system that matched ideology,
national personality and resources perfectly. And, in
the shape of GSFG, it meant a system that would
ultimately fail.

Comrade Tank
The Soviet military industrial complex did not
necessarily produce inferior weapons and equipment
compared to Western standards. Certainly the ZSU 23-4
self-propelled antiaircraft gun with its quad 23mm
guns and superb gundish radar stands as testimony to a
weapon system far superior to anything in Western
arsenals when it was first introduced. The ZSU can
hold its own even today. Soviet military production
diverged in three critical ways from Western practice,
however, often producing qualitatively inferior
equipment.

First, the Soviet Union favored production of
equipment that put a bullet or missile down range as
opposed to those that did not. That is, the Soviet
army greatly preferred weapons systems over logistics.
For example, in the mid 1980s, the Soviet Air Force
(including PVO Strany, the Soviet air defense
organization) had some 770,000 men fielding 7,260
combat aircraft. Compare those numbers to 594,500 and
3,925 for the US Air Force, respectively. In effect
that meant for every 106 Soviet airman, a Soviet
interceptor or strike fighter was available for action
somewhere. For the US, only one aircraft per 151
airmen was present, and that does not take into
account Air Force Reserve and Air National Guard
personnel manning many US fighters.

There was a price to be paid for the number of weapons
fielded, however, and the Soviets traditionally paid
it in their support and sustainment services. So,
while the US Air Force deployed 639 aerial refueling
tankers during the same period, the Soviets could
muster but 50. Similar ratios were present in the
Soviet ground forces where transport and service
support equipment was concerned. While a Soviet
division might have a much higher "tooth to tail"
ratio than an equivalent US unit, it lacked the trucks
and maintenance support to resupply and sustain itself
in combat for more than a few days. This situation did
not support long-term Soviet power projection
operations or the ability to reinforce quickly over
long distances, but given that Soviet strategic
thought emphasized a model of massive combat power up
front, the correlation was satisfied.

Second, the Soviets supported their large inventory by
keeping older equipment in service long past the time
when other nations would have retired it. From the
late 1970s to mid 80s; the Soviets had nearly 51,000
tanks for an army of 1,800,000 men. During the same
period, the US made do with 12,000 tanks in a ground
force of 780,000. That is, the Soviets had over two
times as many soldiers as their American counterparts,
but their tank force was over four times as large.
This ratio may seem impressive until the numbers are
examined more closely. Some 23,000 Soviet tanks or
nearly 45% of the force were venerable T-54/55 series
vehicles. The US also had 1,700 comparable and older
M-48A5s lurking about, but these tanks represented
only some 14% of the force. Obviously, GSFG received
the pick of equipment, normally driving to war in the
latest from Soviet production centers. Yet in the late
1970s there were still over 2,600 T-54/55s (sometimes
defined by Federal German Leopard tank crews as
"lunch") in the groups of forces, while follow-on
forces would likely have had an even higher proportion
of ancient vehicles, at least by modem tanker
standards. But, given the numbers, the Soviets
believed the correlation of forces remained satisfied
in their favor.

Interestingly enough, that same tank force illustrates
the third way in which the Soviet military shaped its
armies to maximize the power of pure numbers, and that
was by compromising the quality of each individual
piece of equipment. Soviet tanks were lighter and
cheaper to build than those of NATO. While
unsophisticated, Soviet tanks built reputations for
being rugged, easy to operate, and easy to maintain.
Soviet tanks carried guns heavy for their size. Their
hulls and turrets were designed with low silhouettes
that made them difficult for enemy gunners to hit,
especially when in a hull down position.

Given Soviet disdain for service support, the need to
make durable equipment made sense, particularly if it
meant their hardware would not break down often under
wartime conditions and it could be fixed by its crew
when it did. However, Soviet industrial production
methods (and, historically, Czarist methods as well)
if the Tula musket factory was any indication was
known far more for meeting distribution dates and
production quotas than for either precision tooling or
quality control. While in some respects that situation
was simply a matter of inferior design or technology,
in many other ways the culprit was official policy,
and it especially reared its ugly head as Soviet
generals demanded greater sophistication to match
Western weapons systems.

That is why the vaunted T-64/72/80 series of tanks
arrived in GSFG without benefit of an adequate testing
program to work out the bugs or discover their design
flaws. While many military analysts gave the vehicle
good marks for its 125mm high velocity gun, there were
human engineering problems as its low silhouette made
for a cramped crew space. The Israelis noted the T-62s
they had encountered in Arab armies had such poor
ventilation some of their tank crews actually
suffocated while operating the vehicle.

Similarly, while the automatic loader for the weapon
was theoretically an exceptional idea, Soviet
production technology was unable to make the device
with the precision fit needed for it to work
correctly, or rugged enough to withstand the rigors of
combat. Indeed, in 1979 the GSFG commander forbade the
use of the autoloader on the T-64 because of its
disturbing habit of becoming misaligned and reaching
back to grab the baggy trousers of the gunner and
attempt to stuff him into the breach instead of the
selected shell. And though the problem was known on
the T-62, the newer tanks still had problems with
their automatic ejection system. Instead of tossing a
spent shell casing out a small turret hatch in the
rear, the ejector sometimes bounced the hot piece of
metal around inside the vehicle, much to the terror of
its crew. Manual loading of the gun, conversely,
dropped the rate of fire from seven to two rounds per
minute, given that there was no loader assigned to the
vehicle.

Other flaws were the result of design trade-offs or
simply an inability of Soviet arms industry to match
Western technology. The automatic loader allowed for
three-man crew, but that also increased the
proportional maintenance burden on each tanker.
Likewise, the inability to match US thermal targeting
system technology proved to be a huge vulnerability.
In the 1991 Gulf War, US M-l Abrams thermal imagers
saw straight through burning oil smoke to aim at and
destroy Iraqi T-72s whose crews were blinded by that
same smoke.

Still, the Soviets produced some capable weapons. The
ZSU 23-4 has already been mentioned, and the D-30
122mm howitzer is notable as well. Yet technical
deficiencies that would have been unacceptable to
Western armies were not uncommon. No Soviet fighter
aircraft during the mid-1980s had an aerial refueling
capability (outside a few modified MiG 25s). Such a
design lowered costs on a per unit basis and had the
additional advantage of removing the need for aerial
tankers noted above. Similarly, though a T-72 was
expensive to produce, it was still cheaper than the
price tag of a US M-1 or West German Leopard II tank.
And its three-man crew cut tank manpower requirements
by 25%. To the Soviet high command, the correlation of
forces seemed to favor them, and having 51,000 tanks
to push around as a result of their policies was
considered sufficient justification for the technical
trade-offs.

Comrade Soldier
Keeping things simple and less technically
sophisticated supported Soviet theories regarding the
men who would handle the weapons on the battlefield.
Enlisted Soviet soldiers were drafted at age 18 under
universal conscription and served two years in the
ground forces, or three years in the air forces. All
training, including basic training, was accomplished
in-house at the soldier's permanent unit of
assignment. This training was rigorous, realistic and
primarily focused on repetitive drill. That latter
factor was the logical choice given the short time the
soldier spent on active duty. Discipline was harsh in
the ranks, and amenities almost nonexistent. A typical
day for a Soviet soldier looked like this:

0600-0605 hours Reveille.
0610-0630 hours Physical Training and Cleaning
Quarters.
0630-0650 hours Washing and Bed Making.
0650-0720 hours Political Interpretation of the News
and Inspection.
0725-0755 hours Breakfast.
0800-1350 hours Training.
1400-1440 hours Lunch.
1440-1510 hours After Lunch Rest.
1510-1530 hours Care of Weapons and Equipment.
1530-1830 hours Political Education (Monday and
Thursday).
1530-1830 hours Maintenance of Technical Equipment
(Tuesday and Friday).
1530-1830 hours Team Sports (Wednesday and Saturday).
1830-1940 hours Individual Study or Training.
1940-2010 hours Dinner.
2010-2140 hours Free Time.
2140-2155 hours Evening Walk and Roll Call.

That regimen was strictly followed six days a week
with a half-day schedule followed on Sunday to allow
supervised visits to museums and patriotic sites.
There was no leave or weekend passes throughout the
entirety of the soldier's conscription. Food was
simple, but hearty, consisting of oatmeal-like kasha,
with strong tea at all three meals, perhaps beef
barley soup at lunch and fruit compote at dinner.

As noted above, training was geared toward repetitive
crew drill as befitted the collective nature of the
society the soldier defended. Individual expertise
suffered for both philosophical and budget reasons.
While tank crew might be expert in the procedures it
needed to engage a target, hitting the target was
something else; as their drill was commonly on a
simulator. One report, for example, indicated tank
gunners in some units fired only three full size
rounds per year, compared with 120 rounds for US
tankers.

In the air, the same situation occurred. Experienced
pilots received perhaps 60 hours of flight time per
year, or about a fourth of what US pilots flew. (For
the record, Russian pilots today are lucky to receive
14 hours of flight time per year.)

While woefully inadequate by Western military
standards, from a Soviet perspective their system
seemed the most efficient way to train large numbers
of soldiers in a short time. The system also had the
bonus of saving precious rubles for the purchase of
extra hardware.

Regarding morale, the US Army Forces Command Opposing
Forces Training Detachment (Red Thrust) normally
maintained the "Soviet soldier was not authorized to
have morale," and that statement was not far from the
truth. The 1976 Soviet study lnitsiativa itvorchestvo
v voennom dele asked the question: "What keeps the
soldier in his front line position under conditions of
maximum physical stress and psychological strain?" The
answer was discipline, with an emphasis on absolute,
unquestioning obedience to orders. While the Soviets
were not at all above appealing to such soldierly
qualities as patriotism, the fact several Soviet
officers summarily executed some of their own errant
soldiers during the 1968 Czech invasion indicates the
primary leadership technique was a brutal kind of
discipline that would have warmed the heart of
Frederick the Great. Indeed, even at Tilsit in 1807
[the conference between Napoleon and Tsar Alexander I
of Russia, ed.], Napoleon noted the Russian soldier
could have been the greatest in the world if only his
inherent discipline were united with "the electric
enthusiasm of the French."

In retrospect, the system worked and enabled the
Soviets, in a vague imitation of the old Prussian
Kruemper system [the Prussian reserve mobilization
system, which trained the military age male population
of the state, ed.], to move thousands of conscripts
through their two years of training, thus providing a
huge reserve of recently trained manpower. Discharged
soldiers would fill out the many category II and III
divisions that existed in the Soviet order of battle.
Those divisions were maintained at reduced levels of
manning during peacetime. Again, the issue was
providing the quantity needed to provide the correct
correlation of forces.

Yet there were problems with the system. Suicide was
18 times the rate in the Soviet army as in the US.
Though the troops were forbidden alcohol, ingenious
methods, such as draining the de-icing fluid from
combat aircraft to drink its alcohol content, provided
many with the only escape available over two dreary
years of service (with an a further impact on
equipment readiness). The biggest problem, however,
was an abysmally low retention rate among soldiers.
Only the lowest categories of the conscript pool,
often miscreants who were aware they would never be
successful in civilian society, remained for another
tour of duty and became non-commissioned officers
(NCOs). And often the most promising conscript was
made a permanent junior sergeant simply because there
was no one else available. Thus, the Soviet NCO corps
was both much younger and much less experienced than
its Western counterpart, an issue partially solved by
restricting NCO duties to largely ensuring whatever
the officers ordered was carried out. The kind of
lower-level leadership considered vital among Western
NCOs was never envisioned among the Soviets. Instead,
it remained for Soviet junior officers to perform
those tasks normally associated with NCO supervision,
as well as the usual leadership functions. Though the
Soviet junior officer might be well trained, educated
and disciplined, such duties left him little time for
developing his own expertise or advancing himself
professionally. And that is exactly the way the
Soviet-and historically, Czarist- system wanted it.

Here one must remember the Soviets defined doctrine as
an "accepted system of scientifically founded views on
the nature of modern wars and the use of the armed
forces in them... Military doctrine is a unified
system of views and guide to action that is not open
to controversy."

Such a notion fit well with Marxist theory that
postulated all human activity as the product of proven
scientific law. It also supported Soviet concepts of
command and initiative. From the 1978 edition of the
Soviet Military Encyclopedia, Principle 8 was Strict
and Uninterrupted Leadership.

One US Army analyst commented that: "Mission type
orders that allow subordinate commanders wide latitude
in conduct of operations are not compatible with
Soviet combat operations. Soviet commanders are
expected to exercise detailed supervision over
subordinates to insure plans are properly executed in
a timely manner."

Historically such strict obedience to centralized
control was critical in governing a nation as large as
Russia-and so it only made sense such policy should
make its way into the military. As such recalling
Grand Duke Constantine's Napoleonic era admonition
that officers obey all orders "even if an
atrocity"-the practice must be considered more Russian
than Soviet, and its impact in the area of military
initiative proved pronounced. While it is true that
originally the Russian language did not even have its
own word for initiative, is equally untrue Soviet
military did not appreciate its value. Rather,
initiative was simply defined differently, especially
for junior officers. Given history and the fact the
normal Soviet captain was up to his epaulettes
performing NCO business to begin with, allowing junior
officers the same decision making authority as in
Western armies was a chance not worth the risk.
Instead, initiative for the junior officer was defined
as picking the right solution from an accepted set of
norms, or in rare, "no other choice cases," choosing
the same solution his commander would have. Punishment
was common, and sometimes severe, if the officer were
wrong.

Otherwise, guidance from above was the method
preferred to solve unexpected battlefield problems and
to that end senior commanders in GSFG and elsewhere
were fond of the practice of "skip echeloning." Using
it, Soviet division commander might use his FM radio
to bypass the chain of command and give instructions
directly to a company commander engaged with an
uncooperative foe. Initiative was the province of
senior commanders, usually of general officer rank.
Problems with the technique were obvious, such as
senior commanders micro-managing battles. But given
the experience of lower level officers, it was not
unexpected, and that system also had the advantage of
making the actions of those same junior officers
predictable. That in turn made decision-making much
easier for those generals who had the authority to be
creative when moving large numbers of troops and
tanks.

From a Western perspective the system was fraught with
exploitable holes, but from a Soviet point of view it
was worth the trade-off for masses of easily mobilized
and trained soldiers, supported by masses of
battlefield weaponry. It did not guarantee victory
over NATO, but it made victory a reasonable
possibility, and it almost certainly guaranteed the
West would never force its way into the Soviet buffer
zone of eastern Europe. As flawed as it seemed to many
observers, the Soviet system constituted a reasonable
balance between quality and quantity, the perfect
correlation of forces. And in Soviet eyes, it worked
until 9 May 1984.

Collapse
On 9 May 1984, Marshal of the Soviet Union and Chief
of the General Staff Nikolai Vasilyevich Ogarkov
released an article in Red Star, the Red Army's
equivalent of the Stars & Stripes, that directly
challenged the much revered correlations. We now call
that challenge the "Revolution in Military Affairs"
(or RMA-a term coined by Ogarkov in 1982 when he began
to study the issue). He predicted a much different
kind of war than Soviet planners had ever envisioned.
Ogarkov believed future wars would be characterized by
a battle area in which precision guided munitions
(PGMs) would replace nuclear warheads as the dominant
weapons system. Because of their long range, near
invisibility to detection, and growing accuracy,
Ogarkov reasoned PGMs aimed at command nodes and
theater missiles would have precisely the same effect
as a nuclear strike, but without the military and
political fallout.

Wars would no longer be fought in multiple stages.
Instead, there would be a single initial deployment
stage wherein the attacker would immediately and
simultaneously attack the entire depth of the battle
area. As a result, warfare would move at a much more
rapid pace than previous conflicts.

Therefore, war would no longer be linear, with two
solid lines of divisions colliding head-on or
maneuvering for a flank. Instead, operations would be
so fluid combat units would often find themselves
fighting without the security of friendly units to the
flanks and rear. Combat units would find themselves
cut off from their higher command structure and
completely surrounded by the enemy, who would also be
in similar straits. Therefore, control of the
information spectrum, including not only the ability
to secure and rapidly process large amounts of data
but also to deny that ability to the enemy, would
become as important as control of the ground or the
sky above it.

To say Ogarkov' s theory came as a shock to
conventional Red Army wisdom is an understatement, and
the brilliant military thinker would eventually be
sacked because of those same pronouncements. To the
Soviet military hierarchy, the problem was that, if
Ogarkov were correct, the entire Soviet way of war-and
the forces that were to fight in a future war-had
become obsolete. Soviet conventional superiority in
numbers was negated by the probable destruction of the
centralized command structure needed to manage those
formations, as well as by Western control of the
information infrastructure. That put a premium on the
ability of Soviet commanders at all levels to act
quickly, decisively and independently of higher
command authority. And these abilities were something
both communist collective-based ideology and Russian
history were uncomfortable with as well as being
woefully out of the realm of doctrine and training.

To make things worse, the Soviet military industrial
complex simply could not produce the technology to
create the weapons and communications to compete with
Western armed forces. Only the belief such delicate
technology could not possibly survive on a nuclear
battlefield provided some solace.

Meanwhile, the new US Army Air-Land Battle doctrine
contained concepts similar to Ogarkov' s thinking'
calling for agility, initiative, depth and
synchronicity. But the US and its NATO allies deployed
the arms and equipment to support the doctrine. That
included the channel hopping SINGARS radio, which not
only made Soviet jamming and eavesdropping a virtual
impossibility, but also opened the way to control of
the information spectrum. It was, however, the US
deployment of its GLCM (Ground Launched Cruise
Missile) and the Pershing II SSM (Surface to Surface
Missile) systems to Europe in 1983 that overturned
Soviet complacency.

Ogarkov's assertions were ratified by their
deployment. The GLCM could fly undetected beneath
radar and hit with "second window from the left"
accuracy. The Pershing II could fly 1,800 kilometers
and hit within "somewhat less than 100 feet" of its
target by using a hard-to-counter guidance system that
compared radar images of the ground to digital maps
carried in an onboard database. The missiles' short
flight time also meant they could strike before Soviet
commanders could react. And as Desert Storm and the
2001- 2 war in Afghanistan would demonstrate, the
United States and the West in general actually seemed
to be able to make those complex devices work on the
battlefield. To suspicious Soviet generals, those
developments also meant the United States had achieved
de facto first strike superiority. And so the
favorable correlation of forces was shattered.

We will never know if Western adoption of many aspects
of Ogarkov's RMA produced anew willingness GSFG to be
prepared to go nuclear from the beginning of any
conflict, but if current Russian Federation strategic
doctrine is any indication, it is likely the case. Key
provisions of Russia's 1993 document on its military
doctrine indicate Moscow would not use nuclear weapons
against an adversary unless it was attacked first by
an enemy using the same devices. The 1999 revision,
however, contained these important changes:

[italics]
The Russian Federation reserves the right to use
nuclear weapons in response to the use of nuclear
weapons or other weapons of mass destruction against
itself or its allies and also in response to
large-scale aggression involving conventional weapons
in situations that are critical for the national
security of the Russian Federation and its allies.
[end of italics]

Evidently Ogarkov' s concept of PGMs as the nukes of
the future had taken hold, and it is probable within
GSFG and the Warsaw Pact such realization was already
well entrenched. Lacking the means to counter Western
military technology, and with a military system that
underemphasized initiative in combat, the Soviets saw
nuclear weapons and the re-adoption of a preemptive
strike as a viable alternative. The Soviets also
declared GSFG a failure through obsolescence. The poor
performance of Soviet doctrine and equipment against
Western client states in the Middle East, as well as
the Soviet Union's own abysmal 10 year experience in
the Afghan War, a GSFG victory in Europe was
problematic at best and doubtful after 1983. Quantity
had associated costs as well, and in the end those
costs proved fatal. As Colonel General and Chief of
the General Staff Moiseyev admitted in a speech on 9
February, 1989:

[italics]
It appears that we should also revise our attitudes
toward work on long-term problems.. .But
responsibility for the end results (of the General
Staff) has been understated. The situation is
different now...Many difficult problems that the
troops are encountering today can be traced back, with
careful analysis, to our lack of foresight, our short
sightedness...The new nature of the tasks now being
solved requires the development of creative activeness
on the part of all directorates and every official; it
requires initiative and inquisitiveness in work.
[end of italics]

Epitaph
Perhaps one day someone will build a memorial to GSFG,
its tanks, cannon and the hundreds of thousands of
soldiers who served within its ranks. If so, perhaps
it would be proper to take one of the old motor pools
and place a memorial plaque in its center, dated of
course, but with appropriate remarks that say
something about this juggernaut' s demise. In that
case it might be well to discard Lenin's concept of
quality and quantity. Instead the words of France's
tough old Marshal Saxe would seem more in line with
reality. Centuries ago he wrote, Wars are not won by
big armies, but by good ones."

S&T

Bibliography
Baxter, William P, LTC (Ret), Soviet Air Land Battle
Tactics, Presidio Press, Novato, CA, 1986.
Erickson, John and E. J. Feuchtwanger, Eds, Soviet
Military Power & Performance, Archon Books, Harnden,
CT, 1979.
Fitzgerald, Mary C, "New Russian Military Thinking,"
American Intelligence Journal, Spring - Summer 1993.
International Institute for Strategic Studies, The
Military Balance, 1985-86, IISS, London, 1984.
International Institute for Strategic Studies, The
Military Balance, 1999-2000, IISS, London, 1999.
Isby, David C, Weapons and Tactics of the Soviet Army,
Fully Revised Edition, Jane's Publishing, London,
1988.
Isby, David C. and Charles Kamps Jr, Armies of NATO's
Central Front, Jane's Publishing, London, 1985.
Kipp, Jacob W, "Confronting the RMA in Russia,"
Military Review, May-June 1997.
Ogarkov, Marshal of the Soviet Union Nikolai, "The
Defense of Socialism: Experience of the History of
Modernity," Krasnaya zvezda, 9 May 1984.
Richard F. Staar, The New Military in Russia, Naval
Institute Press, Annapolis, 1996.
Stoltenburg, Dr Gerhard, Federal Defense Minister,
Warsaw Pact
Military Planning in Central Europe: Revelations From
the East
German Archives, Official West German Report, undated.
Special thanks to Dr Stephen Blank, US Army War
College Strategic Studies Institute.

**dibo** · 19-02-2004, 12:59

Тази статия от S&T (Strategy & Tactics) # 220 (Jan/Feb
2004) естествено предизвика редица дискусии в специализираните форуми. Ето един отговор на руски военен. Имайте предвид обаче, че той явно е скаран с английския, но ако обърнете изреченията буквално от английски на руски смисълът се разбира

Hi.
I shall not speak that all is fiction in your clause. I simply shall
comment on some parts of the text.

All Russian engineering was created by the following principle:
sufficient fire power, simplicity in use and reliability.
Different languages of the peoples - allies --- it not a problem,
and to speak that there is no effect from interaction of two armies,
which speak in different languages is an error.

Concerning that that Russia always had qualitatively bad samples of
the weapon - concerning western samples of the weapon - also this
statement not correctly. Russia by and large always had sufficient
arms on capacity and quantity(amount). You result 1704 and 1914 -
but even in 1914 Russia for example had the ships with best in the
world naval guns and sights - which successfully resisted to German
sea forces. Also it is possible to result examples - and other
countries - for example USA - war for independence - let's recollect
as the American soldiers and were armed as the British, French
soldiers were armed.

Also I consider(count) that it is not necessary to speak about
quality of the Russian weapon - as it incorrectly. The weapon always
passes state tests and further by manufacture of the weapon the
special standards of quality of this weapon are always maintained.
And to speak about that that in Russia is only ZSU-23-4 from normal
arms is not correctly!!! For example ?????? AK (Automat
Kalashnikova) - well what it(he) badly shoots? Or at him(it) blew
curve? Is not present!!! It(he) is made for conducting fight by the
soldiers and consults(copes) with the task - more than 50 millions
pieces are issued and more than half from them were let out By(with)
Russia. Examples it is possible to result much. Any weapon of Russia
which was taken advantage, with the task consults(copes)!!

Supply of armies PVO (AA) was normal and sufficient. From what you
have taken what there was a shortage of lorries etc?

Also it was incorrect to speak that the arms of Russian tanks for
them too heavy is not so!!!

T-64, T-72, T-80 and all Russian tanks always pass special state
tests. And to speak that these tanks were are accepted without due
test is means to make laugh all. Or so it is more pleasant to
think?! And in general tank it not the magnificent automobile! The
tank should be at war! The low silhouette of the tank promotes his
(its) battle(dashing) qualities. The statement that in the tank is
close - fairly only for early Soviet tanks. And most interesting
that on T-64 auto-loaders were put

Also I ask to not overlook
(forget) about existing updating of tanks.

To compare tanks M1 Abrams and T-72 - it is incorrect (that more
pleasantly ????????? it was necessary was at once to write that M1 -
easily has seen through burning petroleum T-34

).

On yours to learn the soldier to military business to it(him) it is
necessary more than 2 years? I think is not present

) Also I do not
argue - that professional army more best than draft army, but also I
ask to notice that the very large number of the militarians were the
professionals and gave back armies all life.

????????? for tanks in army have appeared enough recently.

Now it is possible in Russian army and there is no enough money
frequently to fly by planes, on up to middle 90 years all was a
little differently. Also I ask to recollect Russian plane groups "
Russkie Vityazi ", "Strizhi" etc. which participate in the
international exhibitions and interiors.

I not absolutely have understood - that means what the Soviet
soldier could not have morals? The soldier should precisely carry
out the orders and not discuss the orders! Also incorrect statement
that of the sergeants simply nominated - in Russia set of
educational institutions (sergants school) in which soldiers (future
sergeants, the younger sergeants etc) passed 6 monthly preparation.
Also I want to notice that in the Russian / Soviet army the sergeant
did not carry out that role which to it(him) is allocated(removed)
in western army - such role in Russian army carried out leutenants
(leutenants in Russian army the plenty).

Also concerning that that had Russian and that it(he) had no (I I
speak about "initiative") - I think this statement same empty as
well as much that that this clause "pours". Yes in Russian there is
a set of words which were borrowed from other languages, but unless
in English, France and other languages there are no same borrowed
words? Is! There are plans of military actions - chiefs of branches
always receive the task - further on a field be afraid the chief of
branch it(he) will work on usual conditions - INITIATIVE incurs.

The statement that the Soviet designers could not create normal
military engineering which could compete to western is one more
error not proved by anything! There is no reason for the benefit of
it. Shoot old Soviet tanks from new American tanks anyone can. But
it will not be objective. And to speak that Russian wanted all to
destroy by nuclear bombs - but at them thus there was no engineering
to grasp the destroyed territory and that thus we itself by it
consoled is also incorrectly. All military units of Russia (at least
from 60-70 of years are exact - and it is tanks the reserved
machines etc) are created with individual system of protection from
nuclear explosions - it turns out that the battle(dashing)
engineering should only wait nuclear explosion and it was possible
in a normal mode to go in fight.

In this clause bias in everyone of a part of the text of the text in
general is looked through. The author asserts(approves) that
Pershing's overturned the Soviet superiority, but the author
overlooks(forgets) to mention the Soviet rockets SS-18, SS-19
Satana - with which till now can not resist American AA. The author
in everyone ?????? tries to tell all that we bad and you good and
you are armed better... Funny but I to you can result set of Russian
clauses in which is proved and another is told absolutely. Simply I
consider(count) that each man should have the opinion and should not
blindly trust all clauses - it is necessary simply to be able to
allocate the truth from lie.

Also author speaks about the superiority of the exact American
weapon in Iraq and Afghanistan - but the author holds back tragical
cases when the Americans fired, when the American winged rockets
flew on territory of Iran etc. Though it is necessary to notice that
I do not doubt of effectiveness of the exact weapon. Also author of
clause speaks about inefficient war USSR in Afghanistan, but
overlooks(forgets) to tell - for example about Vietnam etc.

p.s. My some remarks on this clause.

**gollum** · 20-02-2004, 10:41

Статията е интересна и като цяло съм съгласен с изводите й. Но и реакцията на въпросният руснак не е случайна, макар и да засяга предимно маловажни аспекти на излаганата в статията позиция. Все пак, далеч не винаги Западът (разглеждан обощено) има абсолютно технологично превъзходство (все пак, далеч не е само едната "Шилка"

- дълго време съветските танкове, например, имат много голямо превъзходство над западните (макар и от около две десетилетия това вече да не е така)). Или, да се изразя по-точно - това превъзходство е сравнително - т.е., спрямо територията и потенциалните възможности на държава като Русия (което не изключва в реалността често в отделни области руснаците да притежават не малко, понякога решаващо превъзходство). Но съм съвсем съгласен с разсъжденията по отношение на доктриналната и организационна страна на държавата и армията им. А всичко това определено зачерква в ралността постигнатите технологични преимущества.

**Hauptmann** · 16-03-2004, 17:20

В края на седмицата се навършват 40 дни от смъртта на полковник Куклински. Да почетем паметта на един от най-храбрите бойци от тайния фронт на Студената война; вечна слава на героя!

Полският офицер, които спаси света
Матю ПОЛ, Free Republic

Куклински е бил на 9 години при подписване на нацистко-съветския пакт на 23 август 1939 г., който включва протокол за разделянето на Полша между Германия и Съветския съюз, и помни навлизането на съветските войски в Полша на 17 септември с.г. През 1943 г. баща му Станислав, участник в съпротивата, е арестуван от Гестапо и изчезва.
След края на войната, през 1947 г., Куклински постъпва в полската армия, но скоро разбира, че поробителите на Полша само са сменили униформата и езика си - променили са се от фашисти в т.нар. комунисти. Талантлив военен, Куклински се издига до пост в полския генерален щаб, става експерт по придвижване на войски, комуникации, химически и електронни оръжия и противовъздушна защита.
След нахлуването на войски на Варшавския пакт в Чехословакия през август 1968 г. и стрелбата на полски войници през декември 1970 г. срещу демонстриращи работници, при което са убити 45 души, полковник Куклински решава да се свърже с военното аташе на САШ в Бон. Той знаел, че военната стратегия на Варшавския пакт е нападателна. Съветските военни планове се състояли от две вълни. При първата съветски и източноевропейски войски, включително около 6ОО 000 полски войници, трябвало да нападнат Германия, Холандия, Белгия и Дания. За втората вълна няколко дни по-късно трябвало да бъдат мобилизирани войски от западната част на Съветския съюз. Резултатът щял да бъде опустошителен за Запада. Куклински знаел, че НАТО ще отговори с ядрени оръжия и около 500 удара ще бъдат насочени срещу Полша, която нямала шанс да оцелее.
Информациите на полковник Куклински идват в критичен момент, когато стратезите на САЩ и Европа са смятали, че най-вероятната опасност от страна на Съветския съюз и Варшавския пакт са конвенционалните войни. Документите му съдържали оперативни военни планове за Европа, технически данни за над 200 модерни оръжейни системи и стратегическите петгодишни планове на Варшавския план за 1971-1975 г., 1976-1980 и 1981-1986 г. Те включвали и ядрени операции за завладяване на територии на НАТО.
По време на вълнението на „Солидарност" през 1980 г. полковник Куклински изпратил до правителството на САШ плановете за съветско нахлуване в територията на Полша. На 8 декември 1980 г. 18 дивизии: 15 съветски, две чешки и една източногерманска били готови за завладяване на Полша. Въз основа на тези документи президентът Роналд Рейгьн през пролетта на 1981 г. изпратил остро предупреждение до Съветския съюз, който прекратил маневрите и изтеглил повечето от войските си от Полша. Когато плановете за налагане на военно положение били изготвени и отпечатани в Москва, Куклински изпратил копие във Вашингтон.
На 2 ноември 1981 г. полковник Куклински разбира, че полското главно командване е научило за изтичане на информация и има опасност да бъде заловен. В 20.30 часа същата вечер той изпраща следния текст до ЦРУ:
„Налага се да престана изпращането на всекидневна информация. Моля да използвате внимателно предоставените от мен данни, защото мисля, че мисията ми наближава края си." Служители на ЦРУ успели да изведат него, жена му и двамата му синове от Полша. Мисията му била постигане свобода за Полша, а най-голямото му безпокойство - уязвимостта й. Той не съжалявал за решението си да сътрудничи със САШ, защото вярвал, че само Америка може да помогне за освобождаване на родината му, но никога не се е смятал за американски шпионин.
„Аз доставих толкова важна информация и въпросът е дали едно човешко сьщество има това право, основавайки се на личното си решение, особено ако това е от интерес на една цяла страна и може би засява дивота на милиони. Това беше дилема, моя морална дилема, но се убедих, че не само имам право, но и морално задължение." Ричард Е. Дейвис, американски посланик в Полша (1973 - 197, препоръчва Куклински за Нобелова награда за мир: „Качеството и количеството на информацията, която полковник Куклински предостави на Запада, и опасностите, на които се излагаше В хода на работата си, предаността му на най-висши идеали и решителният му отказ от материални облаги го правят достоен за получаване на Нобелова награда за мир."Вместо това комунистически съд в Полша през 1984 г. го осъжда на смърт за шпионаж. През 1989 г. Полша отхвърля комунизма, но присъдата му е отменена едва през 1995 г., а изцяло реабилитиран е чак през септември 1997 г.
Куклински посещава родината си през 1998 г., посрещнат като герой от тогавашното дясно правителство, защото благодарение на хора като него страната му възвърнала независимостта си след пет десетилетия комунистически режим, наложен от Съветския съюз.

Един таен живот
Ан Апълбаум, Newsweek

„Кажете ми какво мислите за полковник Куклински и ще ви кажа кой сте" - тази фраза се разпространяваше сред политическите кръгове във Варшава след смъртта му на 10 февруари т.г. - доверен член на Полската комунистическа партия през 70-те години и най-голям от всички шпиони по време на студената война. За 9 години той микрофилмирал 40 265 страници секретна информация, включително документи за плановете на СССР за завладяване на Западна Европа, разположението на съветските командни бункери и плановете на полското правителство за обявяване на военно положение.
Две десетилетия са изминали от тези драматични събития, описани подробно в новата книга на Бенджамин Уайзър „Един таен живот: полският офицер, секретната му мисия и цената, която платил за спасяване на страната си" (Benjamin Weiser. „А Secret Life: The Polish Officer: His Covert Mission and the Price Не Paid to Save His Country).
В Полша името на Куклински е станало олицетворение за продължаващото объркване относно комунистическото й минало. Бившият американски съветник по национална сигурност Збигнев Бжежински преди се опитваше да опише неувереността, която поляците все още изпитват към годините, когато страната им, номинално независима, фактически беше част от Съветската империя: „Автентична полска държава ли беше или наложен сателит? Следователно опозицията към нея легитимна ли беше или нелегитимна?"
В резултат на тези продължаващи и все още ожесточени спорове мненията за Куклински остават разделени. Бившите комунисти го смятат за предател, човек, изневерил на армията, чиято униформа носел. Бившите противници на комунистичекия режим го смятат за герой, чието предателство към т. нар. полски говореща част от армията на Съветската империя е било истински патриотичен акт. През 1998 г. при посещението си в Полша Куклински е обявен за почетен гражданин на Гданск и Краков.
Книгата на Уайзър, основаваща се на обширна документация от ЦРУ, може да помогне за изясняване на случая Куклински. Използвайки емоционални записи на негови разговори със служители на ЦРУ, авторът доказва, че мотивите му са били действително патриотични. йостъпът му до съветски военни планове са го убедили, че атомна война в Европа ще бъде почти изцяло върху полска територия. И той пише, че работата му с ЦРУ е „мой свещен дълг към моя народ и моята страна". Но, разбира се, че за тези, които остават лоялни към системата и СССР, неговата смелост изглежда като малодушие, поради което продължават кампанията си срещу него - дори и след смъртта му.
Уайзър отбелязва също по-дълбоката мотивация на Куклински: „Аз смятам, че не случка само на вашата страна, защото работя за свободата на всички. Но тъй като свободата се излъчва главно от вашата страна, аз реших да се присъединя към вас и ще продължа, докогато имам сили."
Семейството му, което не знаело нищо за дейността му до няколко дни, преди ЦРУ да ги изведе от страната, платило висока цена. И след пристигането им в Америка историята не завършва щастливо. Двамата синове на Куклински загиват при мистериозни злополуки, които според Куклински са извършени от КГБ за отмъщение. Той самият умира от удар, който приятелите му мислят, че е предизвикан от подновените спорове за дейността му, възникнали точно преди публикуването на книгата „Един таен живот". До самия си край Куклински, благороден войник, е бил измъчван от мисълта, че сънародниците му все още се съмняват в чистотата на неговите мотиви.

**gollum** · 16-03-2004, 17:39

Отиде си един от героите на тихия фронт на Студената война

абе, шпионин (или там, както ви харесва - "разузнавач"), какво повече да се говори за такива. Неприятни типове...
А мотивите са си лична работа - честно казано, не смятам, че ако янкои е идеалист това оправдава заниманията му.

**Hauptmann** · 16-03-2004, 17:56

Все пак има каузи с всеобща значимост, които значително надхвърлят индивидуалното битие; мисля, че заслужават уважение и признание...

**messire Woland** · 16-03-2004, 19:52

Тогава, интересно какво би казал за Ким Филби да речем? Виж, комунистически или анти-комунистически или там разни други - всички шпиони са еднакви и също така, дейността им е несъвместима с морала на честния гражданин. Независимо, дали този гражданин живее на Изток или на Запад. Предателството и доносничеството са еднакво отвратителни и при комунизма и при нацизма и при демокрацията.

**gollum** · 16-03-2004, 20:58

Хъм, каква "благородна кауза"? Та СССР през Студената война заплашва света точно толкова, колкото и САЩ. И въпросният предател никакъв свят не е спасил - това са глупости, поне за мен. СССР почти през целия период на Студената война е в отбрана. Въпреки ужким агерсивните планове (които по същността си са отбранителни). Впрочем, дори и ядрената им доктрина е отбранителна.

**Imperial** · 16-03-2004, 21:18

хм, в този смисъл - филма Dr Strangelove е много показателен за американските настроения през 50те...

Съобщение

Студената война

Студената война

Comment

Comment

Comment

Comment

Comment

Comment

Comment

Comment

Comment

Comment

Comment

Comment

Comment

Comment